В 1993 в студии всё чаще и чаще стала появляться Ольга Першина, легендарная барышня из самого сердца рок-н-рольной мельпомены Ленинграда, к тому времени уже опять Петербурга, как в Петровские времена. Першина — подданная Великобритании, сумела сохранить и российское гражданство. В конце 80-х годов, устав от советской действительности она эмигрировала, выйдя замуж за англичанина по фамилии Перри…
Много событий случилось за это время, много людей я узнал, многие тайны открылись, но буду идти по порядку, раз уже выработался сей формат повествования. Переживая практически полную творческую импотенцию, я занимался штатной рутинной звукорежиссурой: писал всех, кто писался. Однако чувствовал себя оторванным от жизни, творчества: чего-то мне никак не хватало, а именно – простого общения с соратниками, родными архангельскими ребятами…
От журнала «Радио» до Мертвых ушей.
Если вспоминать всё с самого начала, вернуться к истокам, к моменту зачатия коллектива, нам предстоит сесть поудобнее, и стремительно по спирали времени отправиться вниз, назад в прошлое, прошлое тысячелетие, последнюю четверть двадцатого века, середину 70х годов. На рубеже 74 — 75 года мы, три друга, соседи по подъезду: я, Сергей Богаев, Олег Рауткин и Коля Лысковский стали на распутье — как жить дальше…
Встретила меня жена Лена, с грудной Полиной на руках. Предались мы супружеской идиллии, и не заметили, как пронеслись пара дней. Включаем по утру телевизор, а там… Лебединое Озеро по всем каналам… включаем радио — такая же картина. Умер кто-то, подумали мы… но кто… президент в добром здравии отдыхает в Форосе, о чем накануне мы были осведомлены висящими в аэропорту телевизорами. Заходим к Лысковским — те тоже ничего не понимают. Наконец, трансляция балета прервалась, на экране появилась группа пожилых людей с каменными лицами и трясущимися руками и сообщили, что страна в дерьме и нуждается в немедленной стирке. Естественно, в первые часы ГКЧП никто не знал, чем это может закончиться. Мы переживали за наших друзей, оставшихся в столице с полными карманами денег…
Это было очень плохо… Ведь поранили ему не правую, которой в основном цыкают по хету, а левую – которой бьют в рабочий барабан! Это существенно девальвировало всё наше предприятие – я уже тогда это хорошо понимал, но делать что? Мы стали упрекать новоявленного защитника рокенрола, мол, ну и что теперь, и как теперь, ты же не сможешь палочки держать… На что Юра вынул палочки, взял в позицию, помахал ими – вон, типа, машу себе спокойно, хотя было видно, каким трудом ему это достаётся. Но что делать, поехали. Соответственно – за то, чтоб самолёт не упал – ну как по написанному…
Наступил 1991 год. Сижу себе спокойно дома, в кругу семьи, никого не трогаю, смотрю в телевизор, играю на гитаре. Несмотря на то, что был уже конец весны, погода стояла неустойчивая, в воздухе парила весенняя, но еще очень холодная хмарь. Настроение – совершенно домашнее…
Очень быстро я наложил на всё соляки и дело оставалось за вокалистом Рауткиным. Как я и предполагал, вся музыка была готова за две недели. Сходили в переговорный пункт на Дворцовой, созвонились, договорились о встрече, условились о времени и месте. Поскольку время нашего пребывания в гостинице «Октябрьская» на радость администрации и постояльцев близлежащих номеров подошло к концу — мы перебрались к Тропилло на Варшавскую, в Купчино…
Наступил 1989 год. К тому времени в наш состав влился новый барабанщик Юра Кораблёв из группы «Аутодафе» вслед за басистом Андреем Лукиным, перешедшим к нам незадолго до описываемых событий. Всё это время мы болтались по городам и весям, играя нашу, порядком поднадоевшую уже программу, и чувствовал я: заездились мы, замотались… хотелось новых каких-то происшествий…
К началу 1987 года Архангельский рок-клуб чётко обозначил своё существование. Заверенные завлитом песни уже можно было исполнять на концертах, периодически проходивших в разных местах города, на слабо оборудованных концертных площадках. Руководством клуба, совместно с городскими властями, было принято решение об организации рок-фестиваля и было определено место его проведения — наш оплот — ДК Красная Кузница, руководство которого, с некоторых пор, относилось к нам с нескрываемой симпатией…